Об этом на днях заявил министр обороны Франции Эрве Морен. Странно, что при этом в Альянсе заявляют – Россия не имеет права вето на натовское расширение.
Разве «консультации с Россией» не является этим самым вето? Ведь позиция Москвы известна: никаких расширений Альянса. Следовательно, любые консультации будут приводить к одному – никакого членства для Украины и Грузии.
Впрочем, заявление французского министра обороны может иметь конкретное намерение – выяснить, что по этому же поводу думают партнеры по Альянсу. Так, перед юбилейным саммитом НАТО (состоится 3-4 апреля во Франции и Германии) Париж может определить, кто же еще поддерживает его позицию.
Заявление французского министра может положить начало неформальным дискуссиям и консультациям внутри Альянса. И вовсе нельзя исключать, что сама идея, озвученная Мореном, не определит один из важных вопросов повестки дня юбилейного саммита НАТО. Прояснить ситуацию в этом вопросе «Главред» попросил украинских и зарубежных экспертов. Некоторые из них не исключают, что новые дискуссии в Альянсе существенно повлияют на определение и даже переосмысление стратегии НАТО, в частности, в вопросе принятия в свои ряды новых членов и отношений с Россией.
Прояснить ситуацию «Главред» попросил украинских и зарубежных экспертов.
Филип Моро Дефарж, Французский институт международных отношений (IFRI)
Думаю, принятие Украины в НАТО сейчас несвоевременно. С одной стороны, Франция не хочет напряжения отношений с Россией, а с другой – Франция не стремится предоставить России реальное право вето в отношении расширения НАТО. Это значит, что мы в настоящий момент в очень двусмысленной ситуации. Думаю, Франция готова дать России очень позитивные знаки. Россия переживает очень трудные времена экономического кризиса. Также сейчас вызывает большое беспокойство Украина. Это значит, что Франция, как и Германия, не хотят дестабилизировать ситуацию и российскую власть. Я согласен с мнением о том, что целью этого заявления французского министра обороны может быть тестирование позиции других стран - членов Альянса по этому вопросу. В настоящий момент существует баланс между НАТО и Россией, и ряд западных стран не готовы дестабилизировать эти отношения. В этом контексте остальные вопросы становятся второстепенными.
Геннинг Рике, председатель Программы по трансатлантическим отношениям и отношениям с США Немецкого совета по международным отношениям (DGAP)
Германия и Франция в сильном меньшинстве стран НАТО. Было несколько четких аргументов, почему НАТО может навредить своей безопасности на востоке расширением Альянса за счет Украины и Грузии. НАТО может из-за этого подвергнуться риску внутреннего конфликта. В целом, этот шаг может снизить безопасность НАТО. Поэтому нужно, чтобы Россия сначала свыклась с фактом расширения НАТО на восток. Поскольку нужно договариваться о путях укрепления уверенности и доверия в отношениях с Россией и снизить какую-либо нестабильность, которая может возникнуть на основе этих отношений, совершенно необходимо консультироваться с Россией перед тем, как мы расширимся на Украину и Грузию. Под консультациями имеется в виду создание договоренностей о безопасности, которые бы способствовали укреплению уверенности и доверия с российской стороны. У русских очень плохой и устаревший образ НАТО. Если предпринимать что-либо настолько политически весомое для большой страны в регионе, совершенно нормально, уместно и необходимо проконсультироваться с этим государством. Это не означает предоставления ей права вето. Это не значит, что мы не будем расширять НАТО на восток, если Россия будет против. Например, что касается Украины, то аргументы очевидны: отсутствие в стране единства по НАТО, Украину трудно будет защитить от военной атаки, Черноморский флот РФ все еще в Крыму, потому что украинцы хотят его иметь по экономическим причинам. Подобный список проблем с Грузией. Поэтому, возможно, слишком рано настаивать на членстве этих стран, и одна из причин то, что Россия этому противостоит и ее еще нужно убедить, что это не направлено против нее. Поэтому консультации тут очень уместны и послужат хорошим приложением к Совету Россия-НАТО, который недостаточно работал по укреплению уверенности.
Валерий Чалый, директор международных программ Центра Разумкова
Прежде всего, позиция НАТО принимается консенсусным решением. Реальная информация в СМИ о позиции Франции - это определенный тест на позицию других партнеров по НАТО в отношении вопроса, как строить отношения с Российской Федерацией. Если говорить о механизме учета мнений стран, которые находятся за рамками Альянса, то в документах НАТО он не прописан. Решения страны - члены НАТО принимают самостоятельно и, конечно, консультации по подготовке решения могут быть. Я думаю, что к такой позиции Франции нужно отнестись серьезно. Потому что это, по сути, предложение по формированию другого подхода Альянса об определении своей стратегии. И думаю, дискуссия только начинается. В НАТО входят разные страны с разными позициями. Напомню, что демократический механизм принятия решений в НАТО позволяет странам даже с меньшим потенциалом, чем Германия, США или Франция, влиять на подобные политические решения.
Что же касается реакции Украины, то мы должны принять это во внимание, в частности, позицию Франции. И, откровенно говоря, ситуация меняется. Это жизненные реалии, с которыми нам сегодня жить, которые нам нужно учитывать при реализации наших европейских и евроатлантических устремлений. Я не уверен, приведет ли эта политика, если она будет общей политикой Альянса, к позитивному результату. Простой пример. Часто в дискуссиях с представителями стран НАТО звучит такой аргумент – если бы Грузия была членом НАТО, то в условиях российско-грузинского конфликта это стало бы очень сложным вызовом для НАТО. Но подобный аргумент вызывает другой вопрос – приняла ли во внимание позицию НАТО после конфликта с Грузией Россия. То есть политика «умиротворения» - это не та политика, которая приводит к результату. Но я только приветствую, если будут налажены более спокойные, толерантные и взаимовыгодные отношения между НАТО и РФ - насколько это возможно. Однако страны центральной и восточной Европы не могут становиться разменной картой в формировании какого-то нового порядка региональной безопасности. Поэтому я думаю, что мы должны проанализировать изменение или коррекцию позиции, если такая есть, стран Альянса и сформировать свою стратегию.
Если речь идет о том, что позиция о предварительных консультациях с Россией о возможностях Украины присоединиться к НАТО станет в Альянсе каким-то образом регламентированным правилом, то, думаю, появится очень много вопросов относительно способности НАТО отвечать на вызовы последующего периода. Кроме того, это снижает темпы нашей евроатлантической интеграции. Если мы рассматриваем вопрос экономического сотрудничества, уровня политического взаимодействия, я бы все-таки призвал учесть позицию конкретных стран и соответственно скорректировать свои подходы в отношении содействия или несодействия, скажем, в сфере экономического сотрудничества.
Эта ситуация мне скорее напоминает растерянность НАТО перед растущим влиянием РФ. Сейчас есть тенденции к более протекционистским позициям, позициям национального эгоизма, чем ориентации на общие ценности и общие интересы. Но это ответ на условия нынешнего времени. При этом не забывайте, что возврат Франции к структурам Альянса также важный элемент. Как Франция выдвигает свои предложения, в частности, по поводу России, так и другие страны НАТО будут влиять на позицию Парижа. То есть евроатлантическое единство таким образом не разрушается, но это служит подтверждением того, что российская позиция все чаще учитывается. И в принципе, с точки зрения отдельных стран ЕС или НАТО, это их выбор. А у Украины есть свои национальные интересы и своя позиция. Думаю, что мы должны понять единственное – необходимо строить очень прагматичные отношения в будущем сложном мире, в котором конкуренция будет превалировать над интеграцией или партнерством, а интересы каждой страны будут важнее интересов региональных или интересов объединений. Это вызов для Украины. К сожалению, мы во многом свой шанс потеряли в прошлые периоды и теперь должны серьезно корректировать стратегию украинской внешней политики, которая, к сожалению, не утверждена до сих пор. Для выяснения позиций стран Альянса Украине стоило бы поставить этот вопрос на обсуждение во время следующих встреч Украины и Альянса. Скорее всего, это будет после саммита в апреле. Позиция министра обороны Франции, понятно, не является озвучиванием с точки зрения международного права. Министр обороны не представляет государство, но в данном случае это по большей части тестирование ситуации, а согласованное решение будет приниматься уже 3-4 апреля на юбилейном саммите НАТО. Причем не следует забывать одного – наши перспективы в большей степени зависят от наших результатов, а не от восприятия в мире.
Андрей Ермолаев, президент Центра социальных исследований «София»
Очень важно различать дипломатическую риторику и геополитические реалии. Ситуация, складывающаяся сейчас в мире в экономической и политической безопасности, заключается в проблеме сброса геополитического груза. Таким грузом является, к сожалению, и Украина, которая так и не приобрела активной субъектности и долгое время исполняла роль своеобразного буфера в отношениях большого Запада с Россией. По состоянию на сегодняшний день изменяется сама система отношений, изменяется экономическая полярность и в этих обстоятельствах есть запрос на формирование новой евразийской политики как у США как лидера НАТО, так и у стран так называемого «ядра Европы». Кроме того, происходят определенные изменения и в самом большом Западе, поскольку мы можем фиксировать, что кризис НАТО, который переживает эта организация, несмотря на всю болтовню в Украине, завершится, скорее всего, тем, что реванш возьмет западноевропейское ядро. Это мы видим на примере усиления роли и влияния Германии, а также Франции, которая условно возвращается в НАТО. Это мы видим на примере США, которые все чаще проводят эгоистичную политику за кулисами НАТО. Более того, все, о чем сейчас говорят французские политики, действительно является заинтересованностью в том, чтобы ограничить НАТО сугубо региональными функциями организации безопасности и на этом основании сформировать новую, более сложную глобальную систему, которая бы состояла из сети региональных систем безопасности. И в этом смысле вопрос стран, которые развиваются, стран слабых, которые несут в себе экономические, социальные, геополитические риски для ЕС, это вопрос геополитического груза.
В свое время я делал осторожное замечание о том, что Украина как геополитический груз может быть сброшена под влияние России, причем сброшена независимо от того, как наши политики заявляют о своих приоритетах. Это связано действительно с изменениями в мировых отношениях. Но, следует заметить, геополитика штука циничная, и в этой большой игре Украину рассматривают как источник потенциальных конфликтов и проблем, и такой сброс геополитического груза может сопровождаться тем, что Украина может рассматриваться не только как фактор сдерживания, но и как фактор давления на Россию.
Консультации НАТО с Россией заключаются в том, что признается возможность выработки общих стратегий. Я думаю, что такая позиция французских политиков свидетельствует о готовности после реформирования и внутренних изменений в НАТО к диалогу о новых системах безопасности. Именно поэтому сейчас европейцам чрезвычайно важно обеспечить паритет и партнерство с Россией. Право вето – это сугубо формальная позиция. Это элемент так называемого баланса сил, но в данном случае мы говорим о постепенном переходе к балансу и учету интересов. Думаю, что Европа уже через год-два будет готова к серьезному заговору с Россией о формировании новых общих систем безопасности. Но в этих обстоятельствах Украина в настоящий момент оказывается в роли груза, который передается под влияние России.
Комментариев нет:
Отправить комментарий