Дмитрий Тымчук, для «Главреда»
Министр обороны Юрий Ехануров совершил переворот в теории оборонного строительства и развития украинской армии.
По крайней мере, об этом свидетельствует его недавнее выступление в стенах Национальной академии обороны Украины, в котором он рассказал о своем видении будущих Вооруженных сил Украины.
Выступление министра в ходе научно-практической конференции «Военно-политическое измерение трансформации Вооруженных сил Украины» было адресовано присутствующим чиновникам Минобороны и генералитету Генштаба, представителям командования НАТО по трансформации и операциям, стран Вышеградской четверки, Секретариата Президента Украины, правительственных и неправительственных структур.
Действительно, доклад Юрия Еханурова можно без преувеличения назвать революционным. Министр, в принципе, не открыл чего-либо кардинально нового, но раньше подобные постулаты можно было услышать разве что из уст так называемых независимых военных экспертов. Однако подобные экспертные оценки отличаются, как правило, бессистемностью и фрагментарностью, основываясь скорее на интуиции и западном опыте, без четкого анализа ситуации в собственной армии. Доклад главы украинского оборонного ведомства подобных изъянов не имел.
Что же сказал министр? Предварительно Юрий Ехануров пояснил, что «в умовах динамічних глобальних геополітичних змін, перетворень у національній економіці, політичній та соціальній сферах розвиток Збройних Сил України потребує уточнення стратегічних пріоритетів оборонної політики, які мають відповідати сучасним викликам і загрозам, вписуватися в систему міжнародної та регіональної безпеки» В этом контексте основной идеей доклада была декларация отхода от «перманентного реформирования» армии, на котором, действительно, наши Вооруженные силы зациклились с самого момента своего возникновения, и переход к трансформации.
Отличие Юрий Ехануров объяснил следующим образом. Реформирование состояло в процессе «целеустремленного изменения отдельных составляющих войскового организма». Тогда как «військова трансформація, на відміну від процесу реформування і розвитку збройних сил будь-якої країни, не обмежується звуженим колом переважно військових питань, таких, як реформування структури та складу військ (сил), удосконалення форм і способів підготовки (навчання) особового складу, модернізація та оновлення окремих зразків їх озброєння і військової техніки тощо. Процес військової трансформації передбачає перегляд оперативних концепцій та основ застосування збройних сил, пошук і прийняття нових підходів до ведення збройної боротьби, перегляд основних завдань та реорганізацію структури військ (сил), забезпечення готовності до можливих змін у середовищі безпеки, досягнення необхідних оперативних спроможностей».
Речь здесь идет не просто об изменении терминов. Проблема украинских Вооруженных сил вплоть до сегодняшнего дня состояла в том, что, пытаясь перестраиваться на стандарты НАТО, они понемногу обрастают новыми структурами в стиле «а ля Брюссель», но при этом их сущность остается на уровне советских постулатов в области военного строительства. Проще говоря – понимание того, для чего вообще армия нужна, задачи и принципы развития Вооруженных сил, существующие у нас сегодня, относятся к середине прошлого века. И все это заложено в основополагающих стратегических документах – от законов Украины, регламентирующих деятельность военного сектора, до армейской «азбуки» - боевых уставов, по которым готовится воевать армия. Соответственно, и механизмы реализации оборонной политики продолжают работать по старым принципам. «У цілому, зовнішньо- та внутрішньополітичні чинники вимагають відповідних змін від державних інституцій, задіяних у реалізації оборонної та безпекової політики. Ці зміни знайшли відображення і в завданнях, поставлених перед Збройними Силами України. Сьогоднішній їх спектр розширюється від завдань традиційно військових до участі в антитерористичних та міжнародних миротворчих операціях, надання військової допомоги іншим державам, ліквідації наслідків надзвичайних ситуацій природного і техногенного характеру тощо», – отметил министр.
Речь идет не только о структурах, формирующих оборонную политику державы, но и о самой базовой основе, на которой оновывается деятельность армии. Действительно, завтрашняя элита Вооруженных сил – курсанты военных учебных заведений – узнают о формах современной вооруженной борьбы лишь на кратких ознакомительных занятиях, учась воевать по канонам военного искусства советских времен. Такая же ситуация в войсках – в ходе боевой, тактико-специальной подготовки отрабатываются вопросы ведения современного боя, но основа подготовки войск – все равно проведение широкомасштабных операций. Об этом можно судить хотя бы проводящимся в последнее время ежегодным комплексным учениям оперативного и тактического уровней. Конечно, замечательно, что войска перешли от покраски заборов и подметания плацов к отработке вопросов боевого применения на местности. Но смущает сам подход, с которым эти войска к такому применению готовятся, и планирующиеся масштабы применения.
Парадокс заключается в том, что Вооруженные силы, подстраиваясь под требования времени, вроде как и видоизменяются (например, перешли от советской дивизионной системы на более прогрессивную бригадно-батальонную). Но при этом суть готовности к боевым действиям остается той же: грубо говоря, за энное время до начала боевых действий мобилизовать резервистов, укомплектовать ими и техникой части и подразделения по штатам военного времени, выдвинуться в заданные районы, развернуться, наладить систему обеспечения, связь и управление, и только тогда либо занять оборону и ожидать наступающего противника, либо проводить наступательные действия. Все это хорошо для войн прошлого века, когда речь шла о масштабных действиях масс войск, то есть о противостоянии регулярной армии противника. Сейчас, понятно, вероятность таких действий ничтожно мала.
На сегодня главное – оперативность, маневренность, способность молниеносно реагировать на изменение тактической обстановки. В таких конфликтах главную роль играют не танковые корпуса, а тактические группы, созданные, как в конструкторе «лего», из набора узкопрофильных подразделений для проведения конкретных операций – компактные, маневренные, оснащенные современными системами вооружения и имеющие большую огневую мощь. Нынешняя же украинская армия с принципами, заложенными в ее основу, едва ли соответствует подобным стандартом. Ее нынешнее соответствие современным требованиям можно сравнить с попыткой участвовать в соревнованиях «Формула-1» на гусеничном бульдозере – мощь в этом случае, когда требуется скорость и способность быстро реагировать на изгибы трассы, то есть тактическую обстановку, смысла не имеет.
Можно возразить: у нас есть опыт боевых действий в «западном формате» - например, в составе миротворческих контингентов, есть опыт и выполнения боевых задач в составе тактической группы в Ираке. Это возражение принять сложно. Прежде всего, на примере наших миротворческих контингентов (если таковыми называть и украинские контингенты, бывшие в Ираке) совершенно некорректно судить о всех Вооруженных силах Украины. Во-первых, стоит помнить, что эти подразделения хоть и комплектовались и комплектуются на базе штатных армейских единиц, но «собираются» из специалистов со всей Украины. Во-вторых, перед началом выполнения задач, то есть перед отправкой за рубеж, эти контингенты в окончательном «собранном» составе проходят подготовку на протяжении не менее чем полугода. Есть отдельные подразделения, которые теоретически можно «выдернуть» с мест их постоянной дислокации и в нынешнем виде перебросить к месту выполнения боевых задач (по крайней мере, такие боевые единицы номинально существуют в составе Объединенных сил быстрого реагирования наших Вооруженных сил). Но КАК бы они выполнили поставленные задачи – это уже второй вопрос.
В этой связи Юрий Ехануров обозначил направления, по которым должны видоизменяться Вооруженные силы. Это: «мобільність військ (сил) та авіатранспортні можливості; наявність авіаційної підтримки військ з повітря, зокрема вертольотами, які мають брати участь в усіх можливих операціях; забезпечення інформаційної переваги; забезпечення інтегрованих систем управління військами (силами); забезпечення висвітлення повітряної, морської та наземної обстановки - наявність підготовлених сил спеціальних операцій; ефективне стратегічне та оборонне планування; ефективна логістика; забезпечення функціональної сумісності і стандартизації; спроможність захисту від зброї масового ураження».
Естественно, с переходом к «новому формату» деятельности армии с особой остротой ставится вопрос ресурсного обеспечения. Юрий Ехануров отметил, что «наприклад, підготовка механізованого батальйону відповідно до вимог Сил реагування НАТО потребує більше 100 млн. євро. Проте це лише одна сторона, інша – як ефективно використовувати наявні державні кошти». Потому «вдосконалення системи оборонного планування, формування бюджетного запиту Міністерства оборони стає ключовим елементом процесу досягнення необхідних спроможностей».
Исходя из нынешних подходов к деятельности армии, возникает немало вопросов по поводу соответствия нынешним требованиям в первую очередь структур управления и обеспечения. В свое время в Ираке автор этих строк поинтересовался у старшего офицера тыловых структур из состава оперативной группы Минобороны, проводящей ротацию контингента, что было бы, если бы наш контингент в Ираке не «сидел» бы на американской системе логистики, а обеспечивался бы по линии Вооруженных сил Украины? Полковник грустно ответил: «Воевали бы, пока не закончился сухой паек». Сейчас наша советская еще система тыла усиленно замещается системой логистики по западному образцу, то есть идет переход от деятельности структур, снабжающих войска по отдельности вещевым имуществом, продовольствием, занимающихся перевозками в интересах войск, на одну систему, отвечающую от транспортных перевозок военных грузов до обеспечения солдат туалетной бумагой. Но, опять-таки, во-первых, этот процесс далек до завершения, и, во-вторых (самое главное!), создающаяся система все так же ориентирована на обеспечение масс войск в масштабных боевых действиях.
То же самое касается системы управления войсками. На примере тех же миротворческих контингентов украинские военные убедились, что наша нынешняя «многоэтажная» система управления с Генштабом во главе весьма условно способна руководить деятельностью войск в условиях, когда речь идет не о месячном развертывании какой-нибудь армии, а о мгновенной оценке обстановки, принятии решения и передачи его войскам, когда счет идет на минуты, а то и на секунды.
Поняв это, руководство Вооруженных сил создало такую структуру, как ООК, Объединенное оперативное командование, занимающуюся управлением миротворческими контингентами (или, в случае необходимости, реальными операциями на территории страны – например, в ходе задействования армии для ликвидации последствий аварий или стихийных действий, причем ООК уже руководило действиями войск во время прошлогодней аварии на железной дороге во Львовской области). Подобная структура, Центрком, руководит с территории США действиями американских войск на Большом Ближнем Востоке – в Ираке и Афганистане. И возникла странная ситуация, когда у нас существуют структуры управления как эдакий рудиментарный организм советских времен, готовящийся Бог знает к чему, а реальным применением войск руководит «натовское» ООК.
Вооруженные силы в таких условиях все более похожи на усиленно моложащуюся бабушку, пытающуюся пуститься в рэп на молодежной тусовке, но организм, увы, позволяет лишь имитировать некоторые телодвижения. Понятно, что «протезами», то есть дополнительными «современными» структурами, армии в этом случае не обойтись, необходимо менять весь организм. Именно в этом, по Юрию Еханурову, и состоит военная трансформация, о которой говорит нынешнее военное руководство Украины.
