Мнение: То, чего делать нельзя

Если бы вооруженный конфликт происходил не между Россией и Грузией, а между Владимиром Путиным и Михаилом Саакашвили, решились бы эти два человека стрелять друг в друга? - спрашивает в колонке для свежего номера журнала Корреспондент координатор бюро журналистских расследований Свідомо Егор Соболев.

Всю эту неделю меня преследовали утопические идеи. А что, если принять всемирный закон об обязательной военной службе совершеннолетних членов семей президентов и премьер-министров. Статья вторая этого закона: "При начале боевых действий члены таких семей незамедлительно отправляются на передовую".

Или старая идея о решении итогов войны личными сражениями

А именно: я больше никогда не буду употреблять в статьях или в эфире термины "Западная Украина" и "Восточная Украина".

политиков. Захотелось грузинскому президенту Михаилу Саакашвили установить военный контроль над Южной Осетией. Что ж, выдаем ему М-16. Вперед! С той стороны по Калашникову есть у лидера Южной Осетии Эдуарда Кокойты, Абхазии — Сергея Багапша и российского президента Дмитрия Медведева (допускается замена на Владимира Путина).

Саакашвили не решится атаковать троих? Что ж, перед войной действительно надо думать… Решится? Тогда это настоящее самопожертвование во имя интересов грузинского народа, если президент Грузии видит их именно такими.

Уверен, грузины отнеслись бы к такому решению с уважением. И смотрели бы по телевизору за войной своего президента, которая не распространится на их жизни, дома и места работы.

Думаю, с не меньшим интересом осетины следили бы за поведением Кокойты, абхазцы – Багапша. И действия Медведева (Путина) приковали бы к экранам всех россиян.

Кстати, по этому самому правилу Виктор Ющенко получил бы право лично не допустить возвращения Черноморского флота России в Севастополь. Использовав все доступные ему средства – надувную лодку с дачи или веревку с ДУСи. Чтобы можно было перевязать вход в гавань.

Полагаю, мы бы тоже смотрели на такое зрелище. Потому что

По этой же самой причине я больше не буду участвовать в спорах о языках. Это не помогает ни одному из них.

разрешать Министерству иностранных дел заявлять о том, что оно может помешать возвращению военного флота ядерной страны на его базу – это одно. А предпринимать практические усилия в этом направлении – это другое. Президент готов? Пожалуйста.

К моему сожалению, эти идеи пока остаются утопией. Я для себя решил попытаться изменить то, на что могу повлиять как журналист и гражданин.

А именно: я больше никогда не буду употреблять в статьях или в эфире термины "Западная Украина" и "Восточная Украина". Мой бывший шеф-редактор с 5 канала Александр Народецкий много раз объяснял мне, что это формирует сознание людей. Тогда я относился к этому легкомысленно. Теперь не буду. "Западные области", "восточные области" подойдет лучше. Мы все увидели, как политики умеют превращать различия между людьми в противоречия, а противоречия – в кровь.

По этой же самой причине я больше не буду участвовать в спорах о языках. Это не помогает ни одному из них. По моему пониманию, поддержка украинского языка – это налоговые льготы и госзаказы книгоиздателям и киностудиям, музыкантам и актерам, а не насильственное его распространение законами и постановлениями.

Кстати, выкрики политиков на митингах в защиту русского языка –

Зато я буду крайне осторожен с обобщениями регионов, национальностей и стран. ... Еще я делаю для себя журналистским приоритетом тему обороны.

это тоже не защита. Главный результат таких действий - разжигание тех самых противоречий между соотечественниками. Ну еще мы голосуем за таких политиков. Хотя для меня сейчас важнее, не на каком языке новости, а насколько они свободны от давления политиков и подкупа.

Сказал как-то кандидат в Президенты Ющенко, что украинцы должны знать как можно больше языков. Вот я этому и последую. Украинский и русский я знаю сравнительно неплохо, буду улучшать английский. Давно подумываю о польском, но публично обещать выучить боюсь.

Зато я буду крайне осторожен с обобщениями регионов, национальностей и стран. "Донецкие", "галичане", "грузинские бандиты", "Россия угрожает Украине" - такие обороты и не правдивы, и небезобидны. Действия Кремля не отражают позицию всех россиян, так же как и мы с вами не тождественны слову "Банковая". "Кремль" и "Банковая" - прекрасные и точные обозначения, разве не так?

Еще я делаю для себя журналистским приоритетом тему обороны. Содержание контрактников, перевооружение, ракетостроение – к бедам и успехам в этих направлениях я хочу привлекать внимание украинцев. Не потому, что я хочу войны с Россией, где живут мои родители, или с США, где у меня много друзей, или с Румынией, где я никого не знаю, хотя всегда хотел понять, откуда в этой стране сильный футбол.

Ни моим родителям, ни моим друзьям, ни румынским футболистам не нужны территории, границы, сферы влияния. Мы все хотим иметь хорошие отношения, путешествовать там, где еще не были, и растить детей без страха за их будущее.

Но пока в этом мире есть политики, и войны проводятся не только между ними, боюсь, единственное, что их может сдерживать – это страх перед армией других стран.

Изречение "Хочешь мира – готовься к войне" принадлежит не философу-утописту, а прагматичному римскому аналитику войны.